— Женя, часто людей, даже если они хотят быть волонтерами, останавливает мысль: «Да разве я могу быть чем-то полезным?». С тобой такое было?
— Признаться, да. Когда я искала, какбыть волонтером / чем еще могу быть полезна другим людям/ и наткнулась на проект «Путь души», я подумала: «Как здорово и интересно! Не только психологическая помощь, а поддержка через творчество — неочевидно!». Подумала и… постеснялась написать: ведь они там что-то руками делают, а тут я с итальянским приду — зачем? И забыла про это. А спустя время я выложила в «Фейсбуке» пост о своем вязании, и Марина (основатель проекта «Путь души». — Прим. авт.) попросила присоединиться к проекту — оказалось, у нас были общие знакомые. Но вязать-то я особо не умею — предложила провести занятия по итальянскому. Так все и началось: путь оказался непрямым, но таким, как я задумывала изначально, ведь я как раз хотела соединить изучение языка и творчество.
— И уже не смущало, что они «что-то руками делают», а ты нет?
— Я вспомнила, как сама начинала изучать итальянский, какие чувства и эмоции тогда испытала и что мне этот язык дал.
Я поняла, что волонтерство — это больше, чем просто преподавание языка или какое-то другое дело. И подумала: «А, почему бы и нет?» Для меня это возможность разделить свое вдохновение с теми, кому сейчас непросто, поэтому я с радостью согласилась.
Итальянский язык похож на музыку, он энергичный, живой! Его можно почувствовать, не погружаясь в детали. В волонтерстве помощь может быть абсолютно из разных областей: если тебя дело зажигает, то этим огнем ты и можешь поделиться. Да, кто-то откликнется, а кто-то нет — это нормально. Но даже если мои занятия хотя бы на время отвлекли мам от грустных мыслей, я считаю, это уже хорошо.
— Кстати, о чувствах. Так получилось, что уроки проходили уже в онлайн-формате и у тебя не было возможности получать обратную связь вживую. Как ты сама определила свою задачу, цель в проекте?
— Это больше, конечно, про настроение и энергию языка. И занятия я строила исходя из этого. Стандартный урок был бы вообще ни о чем, поэтому я искала интересные материалы из истории, из традиций… А еще пыталась сделать так, чтобы участницы могли примерить на себя то, о чем мы говорим.
Думать на другом языке — это еще и интересное самоисследование. Язык открывает в тебе другие грани и другой образ самого себя.
Попробуйте задать вопрос: «Если я говорю по-итальянски, то какой я?». Когда говоришь на другом языке, то совершенно по-другому начинаешь себя чувствовать. Например, я до изучения итальянского языка была не очень общительная, порою слишком сдержанная. Когда я начала преподавать и говорить по-итальянски, оказалось, что я могу вести себя как-то по-другому. Именно эту возможность я и хотела дать участницам проекта — вдруг они что-то для себя откроют, получат вдохновение. У итальянцев очень живой характер, они общительные, подвижные. Если удастся почувствовать это в языке, то можно применять потом и в жизни — и не только когда говоришь по-итальянски. Мне кажется, это здорово: не просто выучить пару фраз, а поисследовать себя и свои чувства с помощью языка. Ну или обрести новое хобби.
— Мы вновь и вновь возвращаемся к чувствам. В волонтерстве, преподавании и материнстве выгорание — нередкий случай. Сталкивалась ли ты с ним?
— Когда я уволилась и занялась исключительно преподавательской работой, это оказалось для меня достаточно серьезным испытанием. Наверное, причин несколько, но одна из главных — я была ответственна за все. Продумать учебный план, договориться с человеком о занятиях, постоянно решать организационные вопросы, следить за расписание. До этого мне просто давали работу — и я ее делала, а здесь пришлось все разруливать самой…
— Это очень похоже на то, что испытывают и обычные мамы, и, конечно, мамы, дети которых попадают в больницу: следить за расписанием, за сбором анализов, организовывать время свое и ребенка.
— Да, очень похоже! При этом я у себя одна — не представляю, насколько тяжело мамам, которые переживают за ребенка. А не у всех ведь есть особые организаторские способности (у меня их не было, например, когда я начинала). Я очень долго заботилась больше об учениках: всегда входила в положение, если отменяли занятия, шла навстречу — и в какой-то момент поняла, что так больше не могу. У меня было очень тяжелое выгорание, вплоть до медицинских проблем, с которыми я долго потом разбиралась.
— Можно ли это как-то отследить, что называется, «на ранней стадии»?
Нужно быть очень внимательным к себе: не зря говорят, что в самолете маску стоит надеть сначала на себя, иначе ты не сможешь помочь ребенку. Мне кажется, лучший способ — хотя бы раз в день прислушиваться, что с тобой происходит, что ты чувствуешь в теле, в эмоциях. Когда у тебя очень много задач, то занята голова, и про тело забываешь. А на то, чтобы вспомнить, на самом деле, можно потратить буквально одну минуту пару раз в день: почувствовать стопы, сделать вдох-выдох, чтобы расслабить живот и просканировать все тело снизу вверх. И осознать: я стою, я нахожусь здесь, вокруг меня что-то происходит. Это элементарная вещь, но в круговороте событий и эмоций про нее забываешь.
— Все это перекликается с практиками, которые есть на сайте проекта: самомассаж, работа с дыханием. А как ты сама к этому пришла?
— Тогда это просто было отчаяние, я понимала, что не могу больше так работать — уже начинаются физические проблемы. Это был очень сложный период, в который мне повстречались замечательные люди. Я правда считаю это чудом — не знаю, как бы я выкарабкалась без них. Мне помогал массаж, потом я увлеклась практикой FreedomDance, это медитация в танце. У меня ушло столько внутреннего напряжения — оказывается, мой организм способен на то, о чем я даже не подозревала. А знакомый доктор остеопат посоветовал мне дышать. Да, так и сказал: «Женя, вам нужно дышать животом». Когда я, как ответственная ученица, спросила, как часто, он улыбнулся: «А как вспомните, так и дышите». И это мне помогло: не было жестких рамок, вспомнила — подышала. Чем естественнее, тем лучше.
— Я слушаю тебя и понимаю, что у многих твои предложения могут ассоциироваться с чем-то либо по-детски наивным, либо мистически-эзотерическим и подозрительным…
— Знаешь, и я, если бы мне лет 10 назад предложили такие способы, отнеслась бы к этому скептически. Но когда ты проходишь через свое выгорание и все переживания, когда не знаешь, что делать, когда врачи ставят такие диагнозы, что хочется свернуться и отползти куда-нибудь, а медицина не может решить все, то начинаешь искать. Конечно, сейчас много информации и можно попасть на разных деятелей — нужно быть аккуратным.
— Непривычные методы всегда встречают как минимум с недоверием, даже когда они простые. Та же арт-терапия — как понять, принять, что это работает, помогает. Я знаю, тебе творчество близко, но так не у всех.
— На самом деле, я тоже не всегда занималась творчеством: с детства у меня дрожат руки. И до определенного момента я оправдывала свое условное «ничегонеделание» тем, что просто не смогу это сделать хорошо. Так было до 2013 года. А потом для одного проекта я готовила статью о Симоне Атцори, художнице и танцовщице, которая родилась без рук. И у меня просто не осталось никаких отговорок — я пошла на рисование, и так началась моя творческая история.
Мое видение изменилось — это как сравнить черно-белый и цветной фильм: конечно, хорош и тот, и другой, но возможность видеть краски, радугу… Мир расширился в несколько раз.
Мне стало интереснее придумывать что-то новое, и это перешло в работу. До этого мне, например, сложно было отходить от программы — с творчеством у меня появилась какая-то свобода что ли. При этом и мозг отдыхает; недаром говорят, что в расслабленном состоянии он может находить ответы на те вопросы, которые логическим путем решить не получается. Даже если вы не знаете, зачем вам творчество, — просто попробуйте. Возможно, это не станет профессией и даже хобби, но это отличная разовая самопомощь и источник вдохновения.
— В карантин вообще самопомощь становится особенно актуальна: в больницы не попасть не только волонтерам — даже родственникам.
— Именно, поэтому важно научить каким-то инструментам, чтобы люди могли сами ими пользоваться. Это меняет внутреннее состояние: отходишь от рационального, становишься более мягким. Это и ребенку помогает: он видит, что мама расслабилась, и расслабляется сам. Да, это может казаться нелогичным: серьезная проблема, ребенок болеет — какая медитация, какое рисование, вы вообще о чем? Но даже если внешне ситуация не меняется — всякое бывает, то внутри мы можем поменять свое ощущение, отношение к ней. Это непростой путь, но он есть.
— Как лучше рассказывать о нем, на твой взгляд?
Через личный пример. Когда человек видит историю: вот было кому-то плохо, он что-то сделал — и стало лучше. Рассказывать, делиться опытом тех, для кого это было важным. Возможно, это запустит размышление.
— То есть не нужно сразу с места в карьер — причинять добро?
Насильно поменять ничего нельзя, да и, наверное, не стоит: человек просто не сможет это взять.
У меня была ученица, которая пришла с запросом выучить итальянский язык за три недели. Я ей объяснила, что это практически невозможно, но она была готова приезжать три раза в неделю и заниматься. Она была очень талантливая, но в какой-то момент то ли не сделала домашнее задание, то ли что-то еще… И тогда она сказала такую фразу, а она сама была преподавателем экономики, поэтому осознанно подходила к урокам: «Вы же понимаете, что каждый возьмет столько, сколько сможет».
И это действительно так. Все, что я могу, — рассказать о возможностях, показать, как это работает. Если человек готов, он возьмет. Если нет, то нет. Так же и с волонтерством. У каждого человека постоянно идут определенные внутренние процессы, и он в какой-то момент просто не поймет, чего ты к нему пристал и чего от него хочешь. У каждого свой путь. Но с людьми нужно делиться, о проекте нужно рассказывать, чтобы эта информация была доступна. Чтобы тот, кто ищет, мог найти.
